Таинственный остров - Страница 23

Наконец непроходимому лесу, покрывавшему Змеиный полуостров, дали название «леса Дальнего Запада». Этим кончилась работа по наименованию важнейших частей острова. Позже, по мере новых открытий, перечень названий должен был пополняться.

Страны света инженер определил пока что приблизительно — по высоте и положению солнца. На следующий день он решил записать время восхода и захода солнца, чтобы, отметив положение солнца как раз в середине этого промежутка времени, точно определить страны света.

Все сборы были закончены, и колонисты уже готовились тронуться в обратный путь, как вдруг Пенкроф вскричал:

— Ну и разини же мы!

— Почему это? — спросил Гедеон Спилет, уже спрятавший в карман записную книжку и собиравшийся встать.

— А остров-то! Ведь его-то мы и забыли назвать!

Герберт хотел было предложить назвать остров именем инженера; все его товарищи одобрили бы эту мысль. Но Сайрус Смит просто сказал:

— Назовём остров именем великого гражданина, борющегося теперь за единство американской республики. Назовём его именем Линкольна!

Троекратное «ура» послужило ответом на предложение инженера.

В этот вечер, перед сном, колонисты вспоминали о своей далёкой родине. Они говорили об ужасной войне, залившей всю страну кровью, о том, что правое дело — дело Севера — не может не восторжествовать, что рабовладельческий Юг не сможет долго сопротивляться таким вождям, как Грант и Линкольн.

Беседа эта происходила 30 марта. Колонисты, конечно, не подозревали, что через шестнадцать дней страшное преступление будет совершено в Вашингтоне и Авраам Линкольн падёт от пули фанатика.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Проверка часов. — Пенкроф удовлетворён. — Подозрительный дым. — Течение Красного ручья. — Островная флора. — Фауна. — Горные фазаны. — Преследование кенгуру. — Озеро Гранта. — Возвращение в Камин.

Обогнув кратер по узкому выступу гребня, колонисты спустились к первому ярусу горы и остановились на месте своего вчерашнего ночлега.

Пенкроф предложил позавтракать. Гедеон Спилет и Сайрус Смит одновременно вынули часы из кармана. Тут-то и возникла мысль о проверке часов. Часы Гедеона Спилета не пострадали от воды; это был великолепный хронометр, и журналист каждый вечер аккуратнейшим образом заводил его. Часы же инженера, естественно, остановились за то время, что он провёл среди дюн.

Сайрус Смит завёл их и, определив по высоте солнца, что должно быть около девяти часов утра, перевёл стрелки.

Гедеон Спилет хотел последовать его примеру, но инженер остановил его:

— Не делайте этого, дорогой мой! Ведь ваши часы поставлены по ричмондскому времени, не правда ли?

— Да, Сайрус.

— А Ричмонд стоит примерно на меридиане Вашингтона?

— Конечно!

— В таком случае не переводите стрелок! Аккуратно заводите часы, но не прикасайтесь к стрелкам! Это нам пригодится.

«К чему это?» — подумал моряк, но не решился задать вопрос вслух.

Колонисты позавтракали с таким аппетитом, что остатки дичи и миндаля были целиком уничтожены. Но Пенкроф нисколько не был обеспокоен этим, зная, что можно будет пополнить запасы провизии по пути.

Сайрус Смит предложил своим спутникам возвратиться в Камин другой дорогой. Он хотел вблизи осмотреть озеро Гранта, так эффектно окаймлённое зеленью.

Колонисты стали спускаться по склону горы, по которому стекал питающий озеро ручеёк. Говоря об острове, они называли его части только что придуманными собственными именами. Герберт — по молодости, Пенкроф — по свойственной ему восторженности — всё время упражнялись в этом.

— Не правда ли, Герберт, — говорил моряк, — теперь-то уж невозможно заблудиться: как бы мы ни шли — через озеро Гранта или через леса Дальнего Запада, — мы непременно выйдем к плоскогорью Дальнего вида, а тем самым и к бухте Союза.

Колонисты условились не слишком отдаляться друг от друга. Несомненно, на острове водились и опасные хищники, поэтому следовало соблюдать осторожность. Пенкроф, Герберт и Наб почти всё время шли впереди, сопровождаемые Топом, обыскивавшим каждый встречный куст. Гедеон Спилет и инженер шли рядом.

Сайрус Смит всю дорогу молчал; он часто отходил в сторону, чтобы подобрать то кусочек минерала, то ветку растения. Всё это он молча опускал в карман.

— Какого чёрта ради собирает он всю эту дрянь? — шептал Пенкроф. — Сколько я ни смотрю, я не вижу ничего такого, за чем стоило бы наклониться…

Около десяти часов утра маленький отряд спустился к первым отрогам горы Франклина. Кругом росли только редкие кусты и деревья. Отряд вступил теперь на обширную лужайку, не менее мили в поперечнике, тянущуюся до опушки леса. Почва под ногами была жёлто-коричневая, пережжённая. Однако следов лавы, часто встречающихся в северной части острова, здесь не было заметно.

Сайрус Смит надеялся уже беспрепятственно достигнуть ручейка, который, по его мнению, должен был находиться под деревьями на краю лужайки, как вдруг он увидел, что шедший впереди Герберт поспешно возвращается, а Наб и Пенкроф притаились за скалами.

— Что случилось, дружок? — спросил инженер у юноши.

— Мы заметили дымок, — ответил тот, — в ста шагах отсюда, среди скал.

— Значит, здесь есть люди! — воскликнул журналист.

— Не надо показываться им на глаза, — сказал Сайрус Смит, — пока мы не узнаем, с кем имеем дело. Я скорее боюсь, чем желаю встречи с туземцами. Где Топ?

— Топ впереди.

— И он не лает? Странно! Надо его позвать.